Что общего между уличной модой, фильмами Балабанова и стилем простого парня из начала нулевых? Оказывается, многое. Художник по костюмам сериала «Камбэк» Александра Филимонова объясняет, как нашла эстетику в «эффекте капусты», почему правильный плащ клерка важнее модных трендов и как одна яркая олимпийка может вернуть человека к жизни.
Вам достаточно было личных воспоминаний, чтобы передать атмосферу начала нулевых?
В первую очередь я, конечно, исходила из опыта собственной юности: я поступила в Театральный художественно-технический колледж в 2002 году, и именно начало двухтысячных — это время, когда формировались наши герои-подростки. И важным источником вдохновения стали личные воспоминания, переживания; очень хотелось создать мир, который был бы не только визуально достоверен, но и передавал эмоциональный фон того времени — ту смесь юношеской веры в счастливое будущее и ощущения, что за спиной сгущаются сумерки жизни, с её русской хтонью и надрывом.
Также я обращалась и к визуальным референсам: к фотографиям и фильмам – например, «Брат», «Брат 2», «Бумер» и сериалу «Эрик» с Бенедиктом Камбербэтчем. В этих работах очень точно воссоздан мир бездомных людей. Тысячи фотографий бездомных, которые я пересмотрела в разных источниках, буквально объяснили мне их технику — как они одеваются, чтобы нигде не продувало, чтобы было тепло, многослойно, с этим эффектом «капусты».
Что было самым сложным — найти подлинные вещи эпохи или стилизовать их под современный экран?
Скорее — стилизовать под современный экран. У всех наших главных персонажей — ребят-подростков, у Компота, у героев Пети, Антона, Слона, а также у героев, которые участвовали в драках, поездках, перестрелках — должно было быть по нескольку дублей костюмов. Иногда это доходило до трёх–пяти полных комплектов на одного персонажа.
Поэтому часть вещей мы шили, часть покупали и уже адаптировали под эстетику нулевых. Практически всё, что попадало в кадр, проходило через руки художников-фактуровщиков — они буквально «убивали» костюмы до нужного состояния — лёгкая засаленность, потёртости, въевшаяся пыль улиц. Это невозможно было нарисовать краской — это фактура, прожитая тканью.
Мы много покупали на Avito, искали детали на киноскладах, брали вещи в аренду, чтобы достичь нужного сочетания подлинности и кинематографичности. И, конечно, нам повезло — как раз в тот момент в моду начали возвращаться нулевые, и это сильно помогло. Оставалось лишь «состарить» вещи, подшить или перешить, потому что даже привычные джинсы того времени отличались — в длине, ширине, в самой посадке. Так что современная мода стала нашим союзником, но весь труд состоял в том, чтобы сделать эти вещи не просто стилизацией, а живыми, настоящими, будто они уже прожили в кадре свою жизнь.
Как вы определяли стиль Птахи? Есть ли у него «фирменная» деталь?
Птаха — это тот тип ребят, которых я очень хорошо помню из своего подросткового времени. Они были одновременно близкие и немного опасные, в них чувствовалась энергия, дерзость, уязвимость — всё сразу. Я словно знала его с детства.
Вдохновением послужили реальные образы тех «классных парней» и хулиганов, которых я встречала тогда: у них часто был свитер «лапша» широкой вязки с горизонтальной полосой посередине — именно такая деталь стала для нас символической, фирменной. К ней добавилась куртка и шапка, и из этих элементов постепенно сложился целостный образ.
На примерках этот вариант нам понравился, но ещё не «зазвучал» так сильно. А когда актёр вышел в этом костюме на площадку, со своими героями-друзьями, всё ожило. И этот образ стал одним из самых любимых у Птахи.
А для образа Олега какие вещи вы считали обязательными?
Образ Олега вызывает определённый когнитивный диссонанс — он словно застрял между внутренним «я» и внешней оболочкой, навязанной обстоятельствами. Внутри он другой: чувствительный, мечтательный, возможно, даже романтичный. Но он во многом скован мнением матери — и её влиянием на то, как он выглядит.
Поэтому одежда Олега — это отражение этой внутренней скованности. На первый взгляд может показаться, что он «ботан», аккуратный, правильный, но в мелочах видно, что он пытается вырваться — небрежно повязывает шарф, оставляет куртку расстёгнутой, будто хочет быть чуть более свободным. Просто в рамках тех вещей, которые у него есть, это почти невозможно.
Он — парень, которого «одевает мама», и в этом есть и любовь, и контроль. Для него обязательны сдержанные, классические элементы: трикотажный жилет, похожий на отцовский, свитер, брюки вместо джинсов, и плащ — скорее «плащ клерка», чем куртка. Именно в этом плаще он впервые появляется на улице — чуть зажатый, правильный.
А когда история движется, и он начинает помогать Компоту, в кадре появляется уже в куртке. И это не случайно: куртка у нас почти никогда не застёгнута — будто он наконец позволяет себе расслабиться, становится ближе к самому себе. Единственная вещь, в которой по-настоящему виден его внутренний мир, — это домашняя футболка. Она мягкая, простая и немного романтичная. В ней он — настоящий.
Образ Даши: как вы искали баланс между юностью и силой её характера?
В образе Даши многое определял её контекст. Она из непростой семьи — у неё только мама, которая страдает алкоголизмом, и фактически девочка растёт сама. Поэтому для нас было важно, чтобы её костюм отражал эту реальность: простота, функциональность, отсутствие показной женственности. Даша — из тех героинь, кто не использует внешность как инструмент, она выбирает путь ума, силы и внутреннего достоинства.
Её одежда — практичная, сдержанная, но в этом и есть её притяжение. Простые джинсы, свитера, олимпийки, удобная обувь — всё это говорит о характере, а не о моде. И когда по сюжету она начинает меняться, когда между ней и Петей зарожаются отношения, мы очень тонко искали границу — где проявляется женственность, мягкость, но при этом сохраняется её сущность.
Я предлагала сделать образ чуть сексуальнее — добавить платье, но режиссёр Динар Гарипов и креативный продюсер Алексей Иванов захотели, чтобы Даша оставалась в джинсах и более «нарядной», но водолазке. И это решение оказалось абсолютно верным: она взрослеет, но остаётся собой.
Как и в жизни — человек примеряет на себя разные образы, ищет, пробует, но в итоге возвращается к себе настоящему. Кроме того, в нашей героине много глубины, внутреннего творчества и креатива: это чувствуется в том, как она живёт, как смотрит, как реагирует. Мы старались передать эту искру через костюм — не напрямую, а через простоту, которая как внутренняя сила.
Еще один важный персонаж фильма — Юра. Что отличает его от других ребят визуально?
В образе Юры важно было показать не только его характер, но и контекст семьи. У него более обеспеченные родители, и это чувствуется — он может позволить себе вещи получше, фирменные, не с рынка, как другие ребята. Он выглядит более стильно, ухоженно, аккуратно.
Юра — тот самый «красавчик» из класса, мальчик-мажор, который был почти в каждой школе начала нулевых. У него модные бомберы, широкие джинсы на бёдрах, чуть больше внимания к деталям, к стилю. Но при этом нам было важно сработать тонко — не сделать из него типичного «мажора» того времени.
За всей этой внешней аккуратностью и собранностью есть боль. Родители, по сути, откупались от него вниманием и подарками, и хоть он не мог пренебречь этими благами, внутри него жила обида и ощущение одиночества.
Это проявляется и в костюме: он часто застёгнут, закрыт — словно защищается от мира, не пускает внутрь. Его вещи чуть более продуманные, собранные, но не для демонстрации, а как способ держать дистанцию.
Юра — как будто первый из их компании, кто уже заглядывает в будущее в плане стиля, но при этом остаётся своим, живым, настоящим.
Есть ли в сериале костюм или деталь, которой вы особенно гордитесь?
Наверное, я бы сказала в целом — я осталась довольна именно общей атмосферой костюмов в проекте. Мне важно было, чтобы одежда не отвлекала от сюжета, чтобы зритель не думал о ней отдельно, а воспринимал героев живыми и настоящими. Мне кажется, получилось создать мир, где костюм естественно помогает раскрыться истории, чувствам, отношениям персонажей, но не перетягивает внимание на себя.
Компот — центральный персонаж. Как вы решали задачу сделать его внешне бездомным, но не карикатурным? Какие приёмы использовались, чтобы в его образе чувствовалась человечность и прошлое, а не только уличная жизнь?
Мне с самого начала Динар Гарипов, режиссёр, и Алексей Иванов, креативный продюсер, сказали, что важно избежать карикатурности: Компот не должен восприниматься как «бездомный с вокзала» или персонаж, вызывающий отторжение. Это человек, у которого есть прошлое, внутренняя жизнь, загадка. Поэтому я стремилась, чтобы в его облике чувствовалась человечность, достоинство и какая-то внутренняя тишина.
На примерках было много вариантов — вместе с режиссёром Динаром и самим Александром Петровым мы обсуждали, как он себя ощущает, помогает или не помогает ему костюм «войти» в состояние героя. Потом каждый пошёл думать, и, кажется, мы нашли ту самую грань между реалистичностью и теплом.
В образе Компота есть детали, которые выдают, что когда-то он жил обычной жизнью: сидящие по фигуре штаны, чаще всего застёгнутая олимпийка, некая аккуратность «надевания» даже старых вещей. Он сдержан и внешне, и внутренне. Мягкость свитера, тяжесть ботинок, которые он зашивает для себя, многослойность и простая брутальность создают ощущение живого, настоящего человека, которому веришь и сочувствуешь.
Когда Компот начинает сближаться с подростками, Юра приносит ему яркую олимпийку — это становится своего рода символом принятия, объединения с ребятами. Он будто попадает в другую вселенную, где ему снова дают шанс прожить жизнь, сделать что-то доброе, почувствовать поддержку и дружбу.